Символика Смерти. - Мої статті - Каталог статей - Українська Геральдична Колегія

В современных армиях практически полностью утрачена традиция использования символики смерти — черепа («мертвой (адамовой) головы»). Примеры ее употребления в некоторых частях специального назначения чаще всего сводятся к маргинальному эпатажу на уровне декоративного украшения обмундирования. Связь с подлинным сакральным значением, которое нес в себе череп в качестве воинского символа еще в ХХ веке, на сегодняшний день оказалась прервана.

ИСТОКИ неприязни к символу «мертвой головы» отчасти можно объяснить его очернением в СССР. Советские пропагандисты целенаправленно искажали значение использования черепа в Белой армии и Третьем рейхе, запугивая советского обывателя через соответствующие киноленты злодейским знаком врагов трудового народа.
В некоторой степени эту традицию переняли и современные военные историки, — благодаря демонизации «мертвой головы» она по-прежнему воспринимается в массовом сознании лишь как один из главных символов нацизма (наряду со свастикой).
Между тем, еще в с первобытных племенах, символика смерти играла в воинских формированиях весьма заметную роль.

У древних народов и племен

Во многих первобытных племенах череп считался вместилищем души. Голову убитого врага не хоронили вместе с телом, а ставили на почетное место в жилище, объясняя это тем, что отныне она принята в семью и не должна никому в этом доме делать ничего плохого. Череп поверженного красили в яркие цвета, чтобы он не чувствовал себя «обиженным». Сходные обряды производились и над черепами умерших родственников.
В племенах майя воины имели профессиональный статус, что подчеркивалось ношением шлемов особой формы. При раскопках в местах стоянок древней цивилизации были обнаружены вырезанные из камня изображения, прославляющие завоевателей и демонстрирующие искалеченных пленников. В среде майя открыто практиковался так называемый «культ черепов»: отделенная от тела голова очищалась, а в черепе сверлилось отверстие для ношения в качестве кулона. При раскопках в одной из деревень племени археологи обнаружили забор из человеческих черепов, возведенный, по всей видимости, с целью устрашения врагов.
Во время завоевания Мексики спутники испанского конкистадора Эрнана Кортеса обнаружили хранилище ацтекского храма, где были складированы несколько тысяч черепов.
В воинских обрядах кельтов культу человеческого черепа отводилось центральное место. Черепа не только вывешивались у входа в святилище, но и служили в качестве украшения жилищ. Число подвешенных черепов на поясе кельтского воина было своеобразным показателем его доблести. Череп считался не только символом победы над врагом, но также средством защиты победителя от воздействия потусторонних сил. По мнению кельтов, мистическая сила, заключенная в голове, продолжает и после смерти побежденного служить его победителю. Часто черепа оправлялись в золото или серебро и из них делались сосуды для питья.
Кельтские всадники шли в бой, прикрепив головы на копья и упряжь лошадей. Когда вождь кельтов убивал предводителя вражеского войска, он отрезал ему голову и преподносил ее храму.
Позже череп использовался как священный кубок в различных ритуалах. Смертельно раненному товарищу также отрубали голову, чтобы он не попал в руки врага. Головы менее знатных врагов прибивались на жилищах, как это делают охотники с головами убитых животных. Между тем черепа проявивших в бою воинскую доблесть вываривались в масле и бережно хранились в сундуках.
Воинские обряды кельтов имели прямые аналогии с обрядами славян, римлян, а также древнегреческих ахейцев и народов Индии. Однако культ черепа не был общим для всех арийских народов и племен. Так, например, древние славяне относились к нему весьма отрицательно, что во многом было обусловлено враждой с племенем сарматов. С I по III век н. э. в обычаях этого воинственного соседа было вывешивать черепа поверженных врагов на кольях своих заборов и жилищ.
Некоторые британские учёные, анализируя археологические находки II века новой эры, пришли к выводу, что сами римляне, подобно кельтам, практиковали в Древней Британии человеческие жертвоприношения и охоту за черепами. Так, было найдено десять скелетов, относящихся ко времени оккупации Британии римлянами и носящих следы насильственной смерти, с последующим отделением головы. Черепа лежали возле стоп скелетов, между ног или были пристроены сводами книзу на плечах. Приписывание этих обрядов римлянам делается на том основании, что эти находки были сделаны на территории храмов, посвященных римским богам. Однако в данном случае речь, по всей видимости, идет не о римской «кровожадности», а о перенесении коренным населением Британии местных культовых практик в религиозные формы завоевателей, чье культурное влияние неоспоримо. В данном случае следует учитывать и другой фактор. На всем протяжении человеческой истории воины, в силу близости к смерти на войне, так или иначе проявляли интерес к ее символам. Однако это обстоятельство еще не подразумевает постоянное использование черепа в воинских ритуалах или в геральдике римских легионеров. Поэтому мнение о том, что римские легионы в годы правления императора Трояна были привержены культу охоты за черепами или практиковали человеческие жертвоприношения, следует считать весьма спорным.
Культ черепа играл заметную роль и в воинских обрядах скифских племен: они пили кровь первого убитого врага, предъявляли головы врагов королю при требовании своей доли добычи, использовали скальпы как платки, шили из них юбки и украшали черепа.
В основе этих, на первый взгляд, варварских обычаев лежит представление о том, что голова являет собой божественный бессмертный дар. Именно в ней были заложены данные человеку способности и смысл его жизни, которые победитель хотел перенести на себя для защиты и противодействия несчастью. Как известно, со своими личными врагами скифы долго не церемонились. Если скиф совершал убийство, иногда даже своего соседа или родственника, он распиливал его череп. Верхняя часть черепа тщательно вычищалась и вымывалась, после чего из нее делалась чаша для питья. Для этого половинку черепа обтягивали сыромятной кожей, а богатые скифы украшали сверху ее золотыми или серебряными пластинами. В праздничные дни такие чаши вынимались из хранилищ и выставлялись перед гостями, чтобы напомнить им, что у хозяина было множество врагов, но всех их ему удалось одолеть. Тем самым он предупреждал своих гостей, что с ним лучше не ссориться.

В русских воинских формированиях

Использованию черепа («адамовой головы») в качестве воинского символа в России придавалось большое духовное значение, напрямую связанное с православной традицией. По одной из версий, именно с воинских ополчений, в которых выступали монахи, не носившие доспехов, и на одеяниях которых были череп и кости, можно считать рождение «черной сотни» (как известно, монах в простонародье на Руси назывался «чернец»). Поединок инока Пересвета с гиемир-мурзой перед началом Куликовской битвы является, пожалуй, одним из самых ярких примеров совмещения воинской и христианской традиций. Согласно преданию, получив благословение на бой от игумена преподобного Сергия Радонежского, монах выходит из схимы, берет в руки оружие и погибает, поразив своего противника в личном поединке на поле боя. Это не только символизировало собой победу над врагом Веры и Отечества, но и одновременно служило выражением наивысшей христианской любви через «положение души своей за други своя». Заслуживает внимания и другой менее известный, но не менее важный эпизод Куликовской битвы. Во время сражения «адамова голова» присутствовала на черном знамени Засадного полка князя Владимира Андреевича Храброго, двоюродного брата князя Дмитрия Ивановича. Именно его ратники решили исход битвы — когда верх начали брать превосходящие силы Мамая, ордынцы получили неожиданный удар с тыла и были обращены в бегство.
Другой пример использования символики смерти русским воинством зафиксирован во времена правления Ивана Грозного. В 1572 году в районе Серпухова состоялось Молодинское сражение, сыгравшее существенную роль в истории борьбы России с Крымским ханством в XVI веке. Результатом битвы явился разгром огромного татарского войска (снабжённого, ко всему прочему, турецкой осадной артиллерией) опричной ратью под командованием воеводы Дмитрия Ивановича Хворостинина. Знамя воеводского полка украшала «адамова голова».
Во времена правления Петра Первого череп, как один из главных символов русской воинской доблести, был на десятилетия предан забвению. Это во многом объясняется тем обстоятельством, что прежние боевые стяги были заменены новым знаменем Российской империи, прототипом которого выступил голландский торговый флаг.

С началом Отечественной войны 1812 года символика смерти появляется в одном из конных полков Петербургского ополчения, носившего название «Смертоносный» или «Безсмертный». На головных уборах чинов этой ополченской части крепился серебряный череп над скрещенными костями. Во время заградительных заграничных походов 1813—1814 годов русские воины принимали участие в совместных сражениях с пруссаками. С этого времени регулярный Александрийский 5-й гусарский полк русской кавалерии начинает неофициально использовать символику смерти. Известен легендарный эпизод, когда прусский фельдмаршал Георг Леберехт фон Блюхер, перепутав своих лейб-гусар с александрийцами, подъехал к последним и поприветствовал их, как Гусар Смерти, на что командир полка князь Мадатов возразил, что они — не Гусары Смерти, но Бессмертные гусары. Черепа и кости использовались александрийцами повсеместно, вплоть до посуды и фонарей в виде черепов на балконе офицерского собрания. И лишь в начале ХХ века император Николай II официально установил для гусарского полка герб на головных уборах в виде черепа и костей.
Во время сербско-турецкой войны 1876 года русско-черногорский «Легион смерти» под командованием поручика Кирилова сражался под черным знаменем с белым черепом и костями (впоследствии эту традицию переняли сербские партизаны-четники).
В других русских воинских формированиях «адамову голову» можно было повстречать на тульях фуражек офицеров 4-го гусарского Мариупольского полка, а также на черном знамени участвовавшего в покорении Кавказа 17-го Донского казачьего полка генерала Бакланова. В 1914 году казаки получили официальное право на использование черепа и костей в качестве воинской символики. Металлическое изображение «адамовой головы» помещалось под кокардой. По легенде, монахини одного из православных монастырей прислали генералу в подарок черный шелковый значок, на котором серебром были вышиты череп и кости вместе с заключительными словами из православного Символа Веры: «Чаю воскресения мертвых и жизни будущего века. Аминь».

Однако наибольшее распространение в частях русской армии символ «адамова голова» получил во время Первой мировой войны. Так, большой популярностью в качестве воинской эмблемы череп пользовался у военных авиаторов. Он присутствовал на Георгиевской планке знака отличия для летчиков, сбивших вражеские аэропланы: серебряные черепа обозначали единицы, а золотые — десятки уничтоженной техники. На одном из отличительных знаков авиаторов череп налагался на пропеллер.

После Февральской революции и уничтожения монархии Временное правительство во избежание военного хаоса на фронте приступило к созданию «ударных частей». По мнению исследователя Дмитрия Иванова, многие современники, такие как генералы А. Деникин и А. Будберг, склонны были видеть в различных «революционных» воинских формированиях симптомы разложения армии. Советские историки, напротив, однозначно рассматривали их как «боевые силы контрреволюции» и предшественников Белой гвардии. Своей воинской отвагой среди подобных частей прославился отряд генерала Лавра Корнилова, который отчаянно пытался спасти честь погибающей русской армии. Череп и кости украшали не только знамена, но и кокарды, погоны, знаки отличия и шевроны «ударников», а девиз его батальонов — «Россия или смерть!» вскоре получил повсеместное распространение. Офицеры-корниловцы, одетые в чёрные шинели с «адамовыми головами» на рукавах, в полный рост под барабанную дробь шли на пулеметы красноармейцев. По словам историка А. Алексеева, «этим они утверждали свою духовную преемственность с давно отошедшими к Богу монахами и подвижниками земли Русской, показывая врагам, что дороже Бога и России нет ничего на свете. Череп с костями на знамени и шевронах русских офицеров означают не готовность тут же умереть, неважно за что, а воинскую доблесть, силу Духа и победу его над смертью». Единой установленной для всех «ударных частей» символики не существовало, и вопрос о внешних отличиях решался автономно. Согласно данным архивного документа от 28 мая 1917 года, из добровольцев армий Юго-Западного фронта были организованы «бригады смерти», выполнявшие функции штурмовых батальонов. Есть основания считать, что на красные нарукавные повязки военнослужащих этих бригад наносился белой краской особый отличительный знак — череп с перекрещенными костями.
8 июля 1917 года верховный главнокомандующий А. Брусилов выпустил знаменитый приказ № 578, установивший окончательную форму армейских частей смерти в виде красно-черного угла (шеврона) на рукаве и «адамовой головы» с лавровым венком и скрещенными мечами. Значки с символикой смерти были двух типов — «офицерам… присвоены знаки на головные уборы золоченые, а солдатам белые… потому что при условиях боевой жизни в окопах иначе трудно отличить офицерские чины».
В 1919 году на Украине действовало уникальное воинское формирование — полк Черных запорожцев. Это была самая боевая, крупная и профессионально подготовленная кавалерийская часть Украинской народной армии, имевшая, по разным оценкам, 300—400 сабель, 200—400 штыков и даже собственную батарею из одного-двух орудий. Бойцы полка носили черные короткие жупаны, галифе и смушковые шапки с длинными черными шлыками (хвостами), которые обрамлялись символикой смерти. В подавляющем большинстве «черношлычники» (прозвище, введенное в оборот советскими публицистами) были либо казаками, либо кавалеристами старой русской армии и отменно зарекомендовали себя в боях. После сентября 1919 года Черные запорожцы не брали в плен не только командиров и комиссаров РККА, но и белогвардейцев, после инцидента с расправой над их несколькими соратниками. Провинившиеся украинцы и татары отправлялись в пластунский курень (батальон) полка, считавшийся штрафным.
Стоит упомянуть и об употреблении символики смерти частями красноармейцев и анархистскими отрядами Нестора Махно. В этом случае очевидно искажение подлинного значения использования черепа в воинской традиции и придание ему заведомо зловещего характера разрушения и смерти.
Во время Второй мировой войны традицию использования символики смерти в русских частях продолжили казаки XV казачьего кавалерийского корпуса генерала Гельмута фон Паннвица, принимавшие участие в боевых действиях на стороне нацистской Германии.

В иностранных воинских формированиях

По словам исследователя Вольфганга Акунова, еще во второй половине XII века в Иерусалиме существовал духовно-рыцарский орден Благой Смерти, воины которого носили поверх доспехов черные плащи с белым черепом и костями на правом плече.
С середины XVIII века символика смерти приобретает популярность в европейских армиях. В 1740 году во время траурной церемонии похорон короля Пруссии Фридриха-Вильгельма I рыцарский зал королевского дворца с телом усопшего был задрапирован черными полотнищами с вышитыми на них серебряной нитью черепом и скрещенными костями. Череп был слегка повернут вправо и не имел нижней челюсти. В память об умершем монархе были сформированы регулярные 1-й и 2-й полки королевских лейб-гусар, носившие черную униформу (чикчиры, доломан и ментик), черный кивер (Flugelmuetze) с выполненной в прусской манере серебряной эмблемой — черепом со скрещенными костями. По всей видимости, в данном случае «Черные мертвоголовые гусары» («Shwarze Totenkopfhusaren») не просто желали отличиться и выделить свою часть из ряда других. В сакральном смысле использование «мертвой головы» обозначало мистическое единство войны и смерти на поле битвы. Отличительным воинским символом второго полка лейб-гусар стала сама Смерть в образе лежащего скелета с косой и песочными часами. Подобная символика смерти в европейских армиях зафиксирована в первый и последний раз. Череп и кости в этих двух гусарских полках, несмотря на все реорганизации прусской, а затем и германской армий использовались не только до 1918 года, но и были унаследованы армиями Веймарской республики и Третьего рейха.
В 1809 году символика смерти появилась на триумфальном штандарте 17-го Брауншвейгского гусарского полка и 3-го батальона 92-го пехотного полка. Однако в данном случае «мертвая голова» несколько отличалась по дизайну от прусского варианта. Брауншвейгский череп был повернут анфас, а кости располагались не за, а под черепом. «Черный легион» герцога Брауншвейгского, сражавшийся вплоть до 1815 года с войсками Наполеона, также имел в качестве воинской эмблемы «мертвую голову».
Известны примеры использования символики смерти и в других европейских воинских формированиях. В 1831 году Йозеф Зенькович сформировал легион десператов (отчаянных), состоявший из пехоты и кавалерии, который участвовал в боевых действиях против частей русских императорских войск в Польше и Литве. Легионеры носили мундиры черного цвета с нашитыми на груди белыми костями. Околыши черных фуражек также обрамляли черепа (часть легиона заменила их трофейными русскими кирасирскими касками). На плаще алого цвета на черном подбое использовались застежки в виде черепов.
Появление символики смерти в 17-м уланском полку британской армии было связано с памятью о генерале Джеймсе Вульфе, убитом в сражении у Квебека в 1759 году. В 1855 году, после атаки легкой бригады под Балаклавой, называемой также атакой в Долине смерти, эмблема получила новое исполнение. На знаке полка череп и кости были наложены на скрещенные уланские пики, над которыми располагалась лента с надписью — «OR GLORY» (победа) или смерть). После слияния части в 1922 году с 21-м уланским полком эмблема смерти сохранилась и в новом воинском формировании. В 1993 году оно воссоединилось с Собственным Ее Величества Королевы уланским полком. Символика смерти сохранилась здесь и по сей день.
В годы Первой мировой войны «мертвая голова» (tоtеnkopf) стала эмблемой элитных штурмовых частей германской армии, огнеметных рот и танковых батальонов. В 1916 году символ смерти был присвоен огнеметчикам лично наследным принцем в качестве высшего знака доблести, который «будет постоянно стимулировать дальнейшее повышение боевого духа, презирающего смерть». «Тотенкопф» была личной эмблемой летчика-аса германских люфтваффе Георга фон Хантельмана. После 1918 года «мертвая голова» появилась на униформе добровольческих корпусов Веймарской Германии — фрайкоров, сражавшихся против немецких большевиков (спартаковцев), что символизировало презрение к смерти и готовность идти в своей борьбе до конца. Символика смерти появилась также на машинах и касках членов «черного рейхсвера».
«Тотенкопф» присутствовал и в других европейских армиях. Во время Первой мировой в качестве воинского символа череп в разных комбинациях широко использовался австрийскими штурмовыми батальонами. А болгарский боевой орден «За храбрость» того же времени имел особую степень — «С черепом».
По мнению отечественного историка Дмитрия Жукова, больше всего вопросов у недалеких «исследователей» возникает по поводу одной из главных эмблем СС (Schutzstaffeln) — «мертвой головы». Между тем ее привлечение в качестве символа охранных отрядов легко объясняется тем, что большинство первых эсэсовцев состояло во фрайкорах, боровшихся за сохранение консервативных ценностей против большевизма и либерализма. Первоначально за основу была взята «мертвая голова» прусского образца. Члены «штабной охраны» Адольфа Гитлера в качестве своей эмблемы в 1923 году также выбрали именно «тотенкопф», используя в первое время небольшое число эмблем, оставшихся со времен Первой мировой. Когда запасы были исчерпаны, руководство СС заказало на мюнхенской фирме Дешлера большое число «мертвых голов» прежнего образца.

«Мертвая голова» была, пожалуй, единственной деталью униформы СС, которая присутствовала на протяжении всей истории организации (не считая, разумеется, общепартийной свастики). Когда эсэсовцы выбрали этот символ в качестве своей эмблемы, они отнюдь не преследовали цели «напугать» или «устрашить» своих политических противников. Напротив, «мертвая голова» воспринималась в тогдашней Германии как положительный знак. По словам британского военного историка Робина Лумсдена, «немцы воспринимали «мертвую голову» прежде всего как историческую эмблему некоторых элитарных частей имперской Германии».
Между тем не стоит приписывать СС монопольного права на использование «мертвой головы». Стоит упомянуть о том, что помимо охранных отрядов символику смерти использовали в качестве своей эмблемы и некоторые части вермахта.
В 1934 году эмблема прусского образца появилась на штандартах танковых войск Германии. А в СС был разработан и утвержден эскиз «мертвой головы» с нижней челюстью. Новый образец также отличался большой анатомической достоверностью. С этого же времени эмблема выпускалась в нескольких вариантах: с черепом, развернутым направо, налево и анфас (два последних варианта использовались реже, чем первый).
Череп на головных уборах носили члены всех без исключения дивизий СС. Символика смерти ассоциировалась в организации с воинским мужеством и самопожертвованием, а в политическом отношении — с борьбой против большевизма и либерализма.
Вместе с головными уборами «мертвой головой» украшались эсэсовские кольца, кинжалы, цепочки горжетов, флаги, штандарты, барабаны и трубы. Этим шеф СС Генрих Гиммлер хотел добиться, чтобы члены его организации гордились своей эмблемой, поэтому об ее истории рассказывалось при каждом удобном случае.
«Тотенкопф» в качестве эмблемы пользовался популярностью во многих армиях мира, в числе которых английский подводный флот, отряды чернорубашечников-«сквадристов» Бенито Муссолини, некоторые американские отряды специального назначения, польские танкисты, финские кавалеристы, французские полицейские из службы безопасности и другие.
18 марта 1992 года постановлением правительства Эстонии были воссозданы калевский и куперьянский отдельные пехотные батальоны. Эмблемой бойцов последнего воинского формирования был выбран черный герб с белой окантовкой, на котором расположены серебристый череп и скрещенные кости. Эту эмблему военнослужащие куперьяновского батальона и сегодня носят на левом рукаве.

Сергей НЕПОДКОСОВ