ДРЕВНИЕ ГЕРБЫ И НАША ИСТОРИЯ

Какой крест был изображен на древнем гербе «Погоня»? И – что важнее – где же искать наши древние истоки?

О ФЛАГАХ

Книга «Тайны беларуской истории» вызвала много откликов читателей. Александр Никодимович Басов из Минска прислал свои уточнения к главе «Забытая «Погоня». Он пишет:

«Немного о себе. Хотя я по образованию архитектор, я много лет (примерно с 1970 года) занимаюсь изучением вексиллологии – вспомогательная историческая дисциплина, то есть историей флагов и знамен. Считаюсь здесь довольно крупной величиной. За много лет работы опубликовал две книги о флагах и десятки статей. Хотя основная тема моих интересов – история флагов ВМФ, я, естественно, знаком и с другими направлениями вексиллологии и немного с геральдикой. Одна из моих работ: Басау А., Курков I. Флагi Беларусi учора i сення. Мн., «Полымя», 1994. 36 с. Теперь о главном. Глава о гербе «Погоня» нуждается в уточнениях.

Сначала о флагах. Большинство людей почему-то уверено, что государственные и национальные флаги существовали столько же, сколько существует понятие «государство». Это далеко не так. Первый в истории национальный флаг утвержден лишь 20 мая 1794 года в революционной Франции (до этого он был кормовым флагом ВМФ). Такой флаг мог возникнуть только в государстве с республиканским устройством, но никак не в монархическом государстве, где главным символом был штандарт короля. Так что государственный флаг – это реалия только XIX и XX веков, когда он стал нормой. До этого существовали только морские флаги, именно они и становились впоследствии государственными символами.

Когда появились государственные флаги в отдельных странах? В Испании таковым стал флаг ВМФ лишь в 1843 году. В Великобритании он и сегодня де-юре гюйс ВМФ. В Австро-Венгрии его вообще не было. В Японии он стал таковым только в… 1999 году! В Германии: в империи им стал в 1892 флаг торгового флота, а черно-красно-желтый был государственным флагом Германского союза в 1848-1852 годах, а затем государственным в 1919-1933 годах и после Второй мировой войны. Россия получила свой флаг, бывший до этого два века флагом торгового флота, только в 1883 году (ранее 25 лет государственным флагом было черно-желто-белое полотнище). И т.д.

Кстати, ранее европейцев, в начале XIX века вводили по примеру французов государственные флаги народы Южной Америки. К чему я все это? С XI века и до Французской революции только корабли представляли в чужых портах флаг государства. ВКЛ же не имело ни торгового, ни военного флота, и потому вплоть до конца XIX столетия, когда в народах империи проснулось национальное самосознание, наш народ в едином флаге не нуждался.

В международных вексиллологических кругах датой рождения бело-красно-белого флага считается 25 марта 1917 года, и я с этой датой согласен (во всяком случае, в Национальном архиве имеются раскрашенные цветными карандашами проекты беларуских флагов, относящиеся по времени именно к этому совещанию).

Поэтому не следует говорить о древности беларуского флага. Ну а что касается вымпелов с крестом св. Георгия на копьях или приведенного в книге значка (а не знамени) гусарского полка, то это несерьезно – просто совпадают цвета, как и на уланских значках. Кстати, такой гусарский значок я видел только в книге Анатоля Титова «Геральдика Беларуси».

И не должно быть обидно, так как все наши соседи, кроме России, точно в таком же положении. Эстония? Флаг появился в конце XIX века как флаг студенческой организации с цветами полос по цветам мундира университета г. Тарту (а мундир-то утвердил царь Николай Первый!). Польша? Флаг появился только во время восстания 1831-1832 годов. Латвия? Около 1870-го года студенты вычитали в Рифмованной летописи, что какой-то рыцарь вел под красно-бело-красным знаменем какой-то местный отряд (притом спорят до сих пор, а были ли это предки латышей?). Украина? Впервые во второй половине XIX века в Галиции как цвета со знамени львовской хоругви при Грюнвальде. Ну а Литва – это вообще в результате конкурса 1918 года, где победил художник Жимуйдзинавичюс (кстати, будущий народный художник Литовской ССР).

Лично я считаю нашим флагом несомненно бело-красно-белый».

Прерву цитату.

Замечания специалиста совершенно верные, поспорить можно только с тем, что цвета наших гусар лишь случайно совпали с флагом 1917 года. Дело в том, что у ряда украинских гусарских полков аналогично были утверждены тогда желто-голубые цвета. Поэтому два таких факта – это уже больше, чем совпадение. Анатоль Титов в книге «Геральдика Беларуси» приводит ротный стяг Беларуского гусарского полка (две красных полосы на белом фоне) и кивер нижних чинов Гродненского Лейб-Гвардии гусарского полка (красная полоса на белом фоне). Эти же изображения – в энциклопедии «Беларусь» (Мн., 1995).

Конечно, говорить о древности беларуского флага нельзя. Но можно говорить о другом – о древности использования нами именно этих цветов. В отличие от Республики Летува или Эстонии, древние беларусы использовали эти цвета еще минимум со времен Грюнвальдской битвы или Оршанской битвы.

Был ли проект флага 1917 года случайным? В 1993 году в Минске вышло репринтное издание книги В.У. Ластовского «Короткая история Беларуси» (Вильня, 1910). В послесловии к нему доктор исторических наук, профессор А. Грицкевич писал:

«В книге помещены и два портрета церковных деятелей – православного киевского митрополита Иосифа Солтана (умер в 1522 г.), полоцкого православного архиепископа Мелетия Смотрицкого (1572-1630 гг.). Солтан был главой православной церкви в Великом княжестве Литовском с резиденциями в Вильне и Новогрудке (киевский митрополит – это титул). Одеяние обоих иерархов православной церкви украшено бело-красно-белыми полосами. Эти цвета на церковном одеянии православных и униатских митрополитов, архиепископов и епископов означают их миссию, выражаемую в символике крови Иисуса Христа на чистой душе человека. Бело-красно-белые полосы носят и теперь иерархи православной церкви. Эти цвета есть и на портретах церковных иерархов в художественном музее в Вильнюсе. Они совпадают с историческими цветами беларуской национальной одежды, а также с цветами боевых стягов беларуско-литовского войска в XVI-XVIII веках и Беларуского гусарского полка в русской армии в конце XVIII – начале XIX века, и с государственным беларуским флагом».

Конечно, в средние века не было государственных флагов в нынешнем понимании, но все-таки были некие свои «национальные» цвета на полковых стягах или в виде лент на копьях. Эти цвета носили, как правило, сугубо религиозный характер – как, впрочем, и почти все средневековые гербы. Хорошо известно, что гербу «Георгий Победоносец» соответствовали белый и красный цвета – что и реализовалось на флагах многих государств (наиболее известны, скажем, бело-красные флаги Англии и Грузии – буквально страны ГЕОРГИИ, так правильнее ее называть).

Поэтому цвета флага задает древний христианский герб – и, как известно, гербу «Погоня» соответствовали именно белый и красный цвета (почему многие историки считают, что этот герб тоже является модификацией Георгия Победоносца).

Вот в чем, на мой взгляд, древность бело-красно-белых цветов – в изначально религиозном их смысле. Ведь у действительно юных флагов такой увязки нет: ни у Эстонии, ни у Республики Летува (гербом которой всю ее историю до февраля 1917 года являлся «Медведь», а вовсе не наша «Погоня»). А что касается флага Украины, то многие историки считают, что он появился от полков казаков, воевавших на стороне шведов в Северной войне и носивших на пиках шведские голубую и желтую ленты.

В такой ретроспективе наши цвета более «ценны», чем действительно случайные цвета, избранные в XIX или начале XX века. В них – огромный пласт нашей древней истории, культуры, религии.

В средние века Войско ВКЛ, шедшее на битву, себя идентифицировало, если так можно выразиться, вовсе не в этническом или государственном плане, а прежде всего – в плане веры. Ведь вера должна была защищать воинов от смерти. Поэтому и цвета Войска ВКЛ на щитах или стягах хоругвей – это именно и только цвета нашей веры, перенятые с бело-красно-белых лент в средневековых одеяниях наших иерархов ВКЛ – православных, а затем униатских.

Однако этот вопрос, конечно, остается дискуссионным (особенно в связи с польским красно-белым флагом, об истоках которого тоже много спорят). Но вернемся к письму читателя.

О ГЕРБЕ «ПОГОНЯ»

Александр Никодимович Басов далее пишет:

«Теперь о гербе «Погоня». В книге постоянно напоминается про крест Евфросинии Полоцкой. Крест Евфросинии не имеет к «Погоне» никакого отношения. Вы считаете форму этого креста уникальной и неповторимой? Я привожу Вам рисунки подобных крестов того времени (см. рисунок). Их масса (есть еще).

Как видите, я поместил последним крест анжуйской династии, правившей в Венгрии в средние века, и именно он идеально совпадает с крестом на щите всадника на надгробье Ягайло в Кракове (кстати, этот крест и сегодня на гербе Венгрии). Случайно? Лично я считаю, что нет.

В европейской геральдике того времени было принято вносить в свой герб детали герба рода, с которым владелец герба породнился в результате брака. Не является загадкой, что польская королева Ядвига (имени точно не помню), благодаря браку с которой Ягайло взошел на польский трон, принадлежала именно к этому роду. Так что, копируя всадника с надгробия в Кракове для герба Беларуси 1991-1995 годов, художник поступил неправильно – крест надо было изменить. И это надо будет сделать при восстановлении герба (кстати, я бы взял за основу герб из Статута ВКЛ).

Что касается креста Евфросинии Полоцкой, то, являясь православной монастырской святыней (да еще женского монастыря), был ли он вообще известен Ягайло? Я бы не стал утверждать положительно.

Кроме того, Ягайло на момент смерти был католиком (иначе он никак не мог занимать польский престол). И вряд ли на могиле католического короля, на его гербе поляки-католики стали бы изображать православную святыню. Это нонсенс. Я уже опубликовал эту свою гипотезу за рубежом. Так что прошу: в следующем издании уберите это постоянное напоминание о полоцком кресте. Оно неуместно и исторически неоправданно. В остальном книга хорошая и интересная».

*     *     *

Концепцию о том, что на щите всадника «Погони» на саркофаге Ягайло в Кракове изображен крест Евфросинии Полоцкой, первым высказал, видимо, беларуский историк Игорь Литвин. В своей книге он специально рядом приводит фото саркофага Ягайло – и памятник, поставленный Евфросинии в Полоцке – она в руках держит шестиконечный крест с малым верхним перекрестием. (Цель автора ясна – показать, что «Погоня» - это наш древний православный герб, а не нечто «чуждое».)

Вроде бы крест тот же самый, но как все верно объяснил наш читатель, крест «тот – да не тот».

В целом, рассуждения Александра Никодимовича кажутся вполне логичными: в Кракове «подправили» крест на манер анжуйской династии. Вполне может быть. Подобные правки герба происходили нередко – исходя из тех или иных конъюнктурных соображений. Это можно проследить на примере, скажем, гербов наших губерний и городов в составе царской России: вначале там на щите крест с параллельными полосами, затем нижняя становится повернутой в сторону (как нижняя перекладина на восьмиконечном кресте РПЦ Москвы), а потом крест на щите всадника «Погони» вообще становится впервые в своей истории – восьмиконечным крестом РПЦ Москвы.

Однако все-таки кажется верной логика наших художников Я.С. Кулика и В.Я. Круковского, которые нарисовали герб для Республики Беларусь в 1991 году – изобразив там нечто среднее между крестом Евфросинии и крестом на саркофаге Ягайло. Ведь крест Евфросинии Полоцкой (вообще-то, византийский) считается ОБЕРЕГОМ БЕЛАРУСИ, а потому он и должен быть на ее гербе. То есть, смысл понятен.

Кроме того, пусть крест на щите всадника с саркофага Ягайло и не является крестом Евфросинии Полоцкой. Но ведь дело в другом: был ли на ИЗНАЧАЛЬНОЙ «Погоне» (нашей, а не «краковской») крест Евфросинии?

ЗАГАДОЧНАЯ «ПОГОНЯ»

Герб «Погоня» не принадлежит Республике Летува по массе причин. Собственно говоря, в 1935 году премьер-министр этой страны Тубалис на сойме официально заявил про ее «нелитовское» (то есть не жемойтское) происхождение и сообщил, что идет работа по созданию настоящего оригинального герба этой страны. Он хорошо известен – это «Медведь», герб территории Республики Летува и в составе Российской империи, и в составе Речи Посполитой, и в составе ВКЛ.

Само название герба «Погоня» никак не могло появиться в восточно-балтском языке жемойтов и аукштайтов. Мало того, они до середины второго тысячелетия нашей эры оставались язычниками и не были христианами – так что нелеп для них герб с христианским крестом, который был введен, как общепринято считать, еще князем ВКЛ Витенем – а на самом деле существовал и ранее.

В.У. Ластовский приводит в 1910 году в своей книге «печать Миндовга»: это «Погоня» в окружении рунической надписи (ныне расшифрованной как «Печать князя Миндовга»), а на щите всадника – шестиконечный крест. Датировка – примерно 1250-е годы. Сам Миндовг – прусской король (в Великой Хронике Польской на латыни – Мендольф), который из своей прусской Погезании ушел в Новогрудок, создав тут ВКЛ как страну мигрантов с Полабья, Поморья и Порусья (Пруссии)..

И вот самое интересное – КАКОЙ крест на щите всадника? Какой ветви христианства – если это не крест Евфросинии? (Святая Евфросиния Полоцкая (1104-1167) – небесная заступница Беларуси; дочь князя, она в 12 лет стала монахиней.)

Чтобы что-то понять в этом вопросе, надо вернуться к главному – откуда вообще взялся шестиконечный христианский крест.

Александр Никодимович нарисовал пять его вариаций (были, верно, и многие другие). Но самые древнейшие вариации происходят от креста с полумесяцем под перекладиной.

Крест с полумесяцем – древнейший православный крест, существовавший во времена, когда ислам еще являлся ветвью православия. Раскол с исламом произошел в 1180 году, на мечетях появились полумесяцы, а на православных крестах полумесяцы оставались еще долго (на некоторых храмах – до сих пор). 

Московский историк Алексей Бычков в книге «Ледовое побоище и другие «мифы» русской истории» (М., АСТ, 2008) пишет:

«С 602 года правоверные и православные молились в одних и тех же храмах, на куполах которых сияла восьмиконечная звезда в полумесяце. Потом правоверные оставили только полумесяц, а православные, немного исказив звезду, превратив ее в крест с лучами, оставили сей крест с полумесяцем. Такой крест и поныне можно увидеть на русских церквах».

Б.А. Успенский в книге «Крест и круг: Из истории христианской символики» (М., 2006, с. 225-258) пишет:

«Такого рода крест встречается в древнейший период при изображении церкви на миниатюрах и клеймах икон. Так, например, мы встречаем его на миниатюрах так называемого Служебника Антония Римлянина начала XIV в., Федоровского евангелия 1321-1327 гг., Симоновской псалтыри второй четверти XIV в., хроники Георгия Амартола середины XIV в., Сильвестровского сборника XIV в., Часослова 1423 г. Кирилло-Белозерского монастыря, Псалтыри 1424 г. Кирилло-Белозерского монастыря, сборника до 1426 г. Кирилло-Белозерского монастыря, Лествицы конца XV в.; на клеймах киевской иконы Николы Зарайского начала XIV в. (Третьяковской галереи), новгородской иконы Николы с житием из церкви Бориса и Глеба ХIV-XV в. (Новгородского музея-заповедника) и на иконе Николы Можайского из Троице-Сергиева монастыря начала XV в. (Третьяковской галереи)».

Надо добавить, что в древности (до XIV века) такие кресты были распространены и в Литве (ныне Беларуси).

Б.А. Успенский пишет: «Следует при этом иметь в виду, что крест с полумесяцем представляет собой одну из древнейших форм креста на русских храмах. Другой распространенной формой русского купольного креста является так называемый восьмиконечный крест, т. е. крест, максимально приближенный к изображению Распятия (с верхней перекладиной, символически представляющей таблицу с надписью над головой Христа, и косой нижней перекладиной, обозначающей подножие). Обе формы имеют канонический характер, но при этом купольный крест с полумесяцем является более старой, а восьмиконечный крест — относительно более новой формой.

Форма купольного креста явилась предметом специального постановления Стоглавого собора 1551 г. ...Определено было впредь ставить кресты по образцу креста на московском Успенском кафедральном соборе... Как видим, восьмиконечный крест на куполе Успенской церкви в Московском Кремле, поставленный непосредственно перед Стоглавым собором (в 1550 г.), представлял собой новое для того времени явление; при этом отмечалось, что ранее кресты ставились «по древнему закону», — вполне вероятно, что при этом могли иметься в виду кресты с полумесяцем...

Постановив впредь ставить на церквах восьмиконечные кресты, Стоглавый собор не вынес решения о замене старых крестов, поставленных «по древнему закону»; несомненно во всяком случае, что кресты с полумесяцем продолжали существовать и после собора, т. е. оба интересующих нас типа купольного креста — восьмиконечный и с полумесяцем — сосуществовали друг с другом».

В Полоцком княжестве времен Евфросинии равно употреблялись как крест со вторым перекрестием, так и крест с полумесяцем. Не вызывает сомнений, что это второе перекрестие – и есть бывший полумесяц, а обе формы пришли в Полоцк из Византии. Сам знаменитый крест Евфросинии был изготовлен полоцким ювелиром Лазарем Богша в 1161 году – то есть еще до раскола с исламом (1180).

Этот же крест изображен на «пограничном камне княжества Полоцкого», который находится недалеко от Орши. На нем дата – 1171 год и имя Рогволода (в христианстве Василя) – князя Полоцкого, Слуцкого и Друцкого, он умер в 1223 году на 69 году жизни в г. Юрьеве (Дерпте, ныне Тарту, Эстония). Второй такой же камень лежал возле Дриссы (ныне Верхнедвинск, Беларусь).

Итак, вариант 1: крест на «Погоне» Миндовга мог быть перенят у вошедшего в состав ВКЛ Полоцкого княжества, и в таком случае – это крест Евфросинии Полоцкой. Даже если это не так, в будущем на гербах Полоцка и Витебска фигурирует все-таки крест Евфросинии (пусть даже как «адоптация» герба к своим реалиям).

А вот вариант 2.

Датировка «Погони» Миндовга примерно совпадает со временем его крещения в католичество и принятием им титула короля (что, возможно, отражает корона в верхней части печати, однако следует помнить, что королем Пруссии – точнее, Погезании – был еще отец Миндовга Рингольд, а потому корона может означать титул короля Погезании). В такой версии крест – какая-то модификация именно католического креста.

Однако тут много неясного. В строках, стоящих в книге В.У. Ластовского рядом с изображением «Печати Миндовга», сказано:

«Миндовг в 1252 году принял католичество и с позволения Папы короновался на короля Литовского, думая таким способом избавиться от нападений крестоносцев. Этот же самый Миндовг в 1255 году достал разрешение от Папы короновать своего сына Войшелка или Василя (двух имен) на Короля Русского, которого думал посадить в Полоцке».

Таким образом, печать может равно относиться и к Полоцку, и в таком случае на ней – полоцкий крест.

И, наконец, вариант 3.

По мнению ряда историков, шестиконечный крест с двумя перекладинами являлся крестом и ариан (древней христианской секты, которую считали еретиками и католики, и православные). Арианство исповедовали викинги и варяги, славяне Полабской Руси (ободриты, русины и лютичи), славяне Поморья (лужичане), западные балты Пруссии погезаны Миндовга – что для нас важно в вопросе печати Миндовга.

Вацлав Ластовский писал:

«Или христианство к нам пришло через Киев, когда принял его Владимир, или же намного раньше через Скандинавию, - это еще не разгадано, но то является точным, что в Полоцке и Турове епархии появились очень рано, а во время крещения Руси Киевской у нас знали христианские догматы, были уже монастыри».

Скандинавские народы исповедовали не латинское или греческое христианство, а особую веру – арианство. Арианство к ним пришло в IV веке «окружным» путем, минуя Рим и Византию – сначала из Египта в Исландию, а из Исландии – в Полабье и Поморье; Библия и другие святые тексты писались руническим письмом. Фактически арианство являлось египетским православием, и его сегодня аналог – это православие Эфиопии, в котором тоже не признается Троица.

Папы римские Лев III (795-816), Бенедикт III (855-858) и другие держатели римского стола направляли специальные послания «клирикам» росов-русов Полабья, так как общины русов (они были арианами) продолжали держаться обособленно от остальных христиан. Их русинская вера – это арианство, течение в христианстве в IV-VI вв. Его зачинатель – священник Арий (умер в 336 г.) из г. Александрии. Ариане не принимали один из основных догматов официальной христианской церкви о единосущности Бога-отца и Бога-сына (Христа). По учению Ария, Христос как творение Бога-отца – существо, ниже Ему стоящее. Арианство осуждено как ересь церковными соборами 325 и 381 гг..

Очень многое говорит о том, что древние беларусы исповедовали именно арианство, принесенное сюда с Полабья.

В третьей части книги («От смерти Витовта (1430 г.) до Любленской Унии (1569 г.)») в рассказе о Реформации на территории Беларуси Ластовский отмечает:

«В это самое время [когда Николай Радзивилл (Черный) в короткое время основал в Беларуси 163 кальвинистских собора] мозырьский земский судья Степан Лаван распространял вместе с Будным и Матавилой социанизм и арианизм (наука арианов не признавала Христа за сына Божьего, считая его человеком). Каждая из этих новых религиозных сект – а их было несколько десятков – имела своих широких сторонников и верующих».

Но арианство – это вовсе не новое течение в рамках Реформации. Наоборот – это архаичная вера, созданная еще до Вселенских церковных соборов, на которых была введена Троица. Почему же арианство так распространилось во время Реформации в Беларуси (и не было известно ни в Польше, ни в Украине, ни в Чехии)? Очевидно, только потому, что арианство было «реанимировано» как еще не забытая в народе древняя вера беларусов, которую насильственно искореняла РПЦ Киева. И вера эта пришла сюда с Полабья – вместе с самим народом.

НАША РЕКОНСТРУКЦИЯ СОБЫТИЙ

Наиболее вероятным кажется третий из изложенных выше вариантов. На печати Миндовга – руническая надпись, а святые тексты ариан писались именно руническим письмом. По этой причине они массово уничтожались потом католиками и православными без разбору – ксендзы и попы не понимали руники и сжигали все подряд, на рунике написанное, так исчезла почти вся руническая литература полабцев, поморов, пруссов – и наша в том числе.

Соседство с рунической надписью говорит об арианском характере креста с двумя перекладинами. Будь этот крест католическим – его сопровождала бы латиница, а будь он православным – кириллица.

Сама эта печать Миндовга – отражает возникновение Литвы-Беларуси, литвинов-беларусов и нашего ВКЛ, к чему не имеют никакого отношения жемойты Самогитии (нынешней Республики Летува).

К 1200 году на территории Беларуси было два главных этноса (оба – западные балты): кривичи Полоцка и ятвяги Дарагичина (в 1945 году Сталин отдал эту столицу ятвягов вместе со всей Белосточчиной Польше). Этническая граница между ними проходила по Минской области. Это были родственные народы: в долитовский период в Полоцке (бывшем с 1181 по 1190 год Республикой) правила ятвяжская династия Мингайло (после смерти Мингайло его сын Гинвилл-Юрий, потом его сын Борис).

И ятвяги, и кривичи говорили на западно-балтском языке, родственном тогда языку мазуров, погезан, лютичей и лужичан (этот язык был наиболее близок славянскому – то есть языку ляхов, ободритов, киевлян). Правда, в городах Полоцкого княжества преобладал славянский язык – под влиянием их нахождения на пути «из варяг в греки» (которым владели ободриты Рюрика) и под влиянием нахождения в сфере Киевского православия (Киев был проводником греческой веры).

К 1200 году Ятвяжское и Полоцкое княжества были объединены в прочный военно-политический союз и являлись, по сути, уже прообразом единой страны и единого народа: их объединяла не только этническая западнобалтская идентичность. Их объединяли и многие победы общего ятвяжско-полоцкого (то есть беларуского в нынешнем понимании) войска над Киевом – за свою свободу от него.

В военном и цивилизационном плане Ятва и Крива не представляли собой ничего особенного, и, даже объединившись к 1200 году в прообраз будущей страны с единым этносом ятво-кривичией (с присутствием еще дайновичей Дайновы, столица Лида), вряд ли могли бы стать чем-то значимым на политической карте той эпохи. Они с попеременным успехом сопротивлялись попыткам Киева вернуть тут свое господство (Полоцк на 70-90 лет был захвачен киевским князем Владимиром, но освободился при помощи ятвягов в том числе).

И вдруг происходит ЧУДО! Этот край, мало кому известный и ничем ранее себя не проявлявший (кроме отчаянного сопротивления Киеву) – вдруг становится полюсом ЧУДОВИЩНОЙ СИЛЫ (военной и цивилизационной), которая – под именем Литвы или ВКЛ – захватывает за кратчайший срок огромнейшие земли от Балтики до Черного моря. «Из ничего» рождается крупнейшее государство Европы, поглотившее в себе моментально и саму Киевскую Русь.

Откуда? Как? Почему?

Ответ на эту загадку не имеет никакого отношения к коренному населению этих земель – ятвягам и кривичам, а тем более к жемойтам, которые в ту пору были туземцами, не имевшими гончарного круга и кирпича, не знавшими обработки металла и городищ. Жемойты тогда жили в землянках в чаще лесов, воевали каменными топорами, были язычниками и не имели письменности.

Но ответ прост – Литва-ВКЛ была создана в Новогрудке мигрантами с Полабья, Поморья и Порусья – как своя новая страна, «Земля обетованная».

Немецко-польская экспансия в Балтике вызвала «новое переселение народов». Полабцы сначала бежали в Поморье. Оттуда были изгнаны в Порусье (Пруссию). Уже из Пруссии – все бежавшие были изгнаны к нам в Новогрудок.

По разным и приблизительным оценкам историков, за сравнительно небольшой период в несколько десятилетий в земли вокруг Новогрудка (первой столицы ВКЛ) мигрировало: 

- до 100 тысяч пруссов (в основном погезан из Погезании Миндовга);

- около 60-80 тысяч лютичей Лютвы Поморья;

- около 60-80 тысяч лужицких сорбов;

- около 30-60 тысяч ободритов;

- около 20 тысяч русинов острова Русен (Рюген);

- около 40-60 тысяч русинов Руси-Помазовья (Помезании; многие из них, впрочем, являлись теми же ободритами, русинами, лютичами и лужичанами, которые до последнего защищали Помезанию-Русь от немцев);

- плюс другие славяне и балты.

Мигрировало в основном население городов Полабья, Поморья и Порусья – поэтому эти мигранты были ценны в цивилизационном плане. Например, в Новогрудке «невесть откуда» тогда появилась крупнейшая в Восточной Европе алхимическая лаборатория, чего даже в намеке не было у всех соседей, плюс там же появились самые передовые производства стеклолитейные, по обработки стали и прочие. И ценны в военном плане – ибо большинство мигрантов составляли княжеские дружины (с семьями и слугами).

Тут следует напомнить, что Пруссия являлась вовсе не моноэтническим «образованием пруссов», а сами пруссы – это собрание совершенно разных племен. На западе Пруссии в Помезании (второе название – Русь или Рейсен у немцев) жили русины-славяне, Помезанией правил князь Святополк. Далее лежало «сердце Пруссии» - это Погезания Миндовга, ее население – западные балты, родственные кривичам, дайновичам, ятвягам, мазурам, лужичанам и лютичам. А далее – это земли восточных балтов Вармия, Барта, Надровия, Самбия, Скаловия и пр. Там население было родственно жемойтам и латышам, оно особо и не сопротивлялось немецкой экспансии, так как считало себя слугами погезан и русинов-помезан. Все сопротивление немцам заключалось только в Помезании Святополка и в союзной ему Погезании Миндовга. Когда два этих очага сопротивления пали – вся Пруссия стала немецкой.

До 1219 года Новогрудок являлся городом, лежащим на этнической земле ятвягов (Ятва, Ятвягия). С этого года он перестает быть Ятвой и становится Литвой, им правят уже литвинские (Лютвы) князья Булевичи и Рускевичи, мигранты с Поморской Литвы, которые и закрепили эту свою новую власть в Договоре 1219 года с князьями Галицкой Руси.

Об этом переселении было известно давно. Этот факт сообщался в скандинавской «Саге про Тыдрека Бернского» (XIII век). В ней гово